drugoi

Чтобы добраться из Москвы в центр Верхоянского улуса поселок Батагай, нужно сначала долететь до Якутска (около семи часов в воздухе), а потом сесть в Ан-24 "Полярных авиалиний" и отправиться на северо-восток, за Полярный круг.

В Якутске меня встретила Тоня Бурцева из «Росгосстраха», невысокая изящная якутка с загадочной восточной улыбкой Будды на лице и мы отправились с ней в двухчасовой полет до Батагая.

Самолет был забит под завязку – вместе с остальными летели дети из Бетенкеса и Юнкюра, которые возвращались домой из эвакуации.

Удивительная страна – Россия. После Урала летишь час, и два, и три – под крылом самолета, сколько не вглядывайся, ни жилья, ни дорог – только бескрайние леса, реки, озера, горы. Тысячи километров пространства, куда никогда не ступала нога человека.

Самолет, подняв тучу пыли и песка, садится на грунтовую полосу аэропорта Батагай. Теперь от Москвы меня отделяют семь часовых поясов и больше шести тысяч километров. Так далеко на восток я еще не залетал.

Здесь намного холоднее, чем в Якутске. Загорелые после летнего лагеря в Анапе детишки ежатся, стоя на холодном ветру.

Нас с Тоней здесь тоже встречают, чтобы отвезти в поселок.

Поселок Батагай появился в месте, где река Яна делает крутой поворот, через несколько лет после того, как геологи в 1933 г. нашли в этом районе месторождение олова. До 1939 г. здесь стояла геологоразведочная партия, велись полевые работы.

С середины тридцатых годов в Батагае было открыто отделение лагеря, входящего в систему Дальстроя (ГУЛАГ) – сюда пригнали этапом из Якутска около двух тысяч заключенных, которые и построили поселок, а во время войны работали на горно-обогатительной фабрике в Батагае.

Вся история открытия и разработки месторождений полезных ископаемых в Якутии связана с лагерями: Янлаг, Алданлаг, Индигирлаг, ИТЛ-11 – они создавались при каждой геологической партии, на шахтах и рудниках. Якутию называли тогда "тюрьмой без решеток" – бежать отсюда было просто некуда.

Тоня, выросшая в этих местах, рассказывает:

– Здесь и в минус шестьдесят никогда не объявляли "актированных" дней для школьников – знали, что все равно будут носиться на улице, так что уж лучше пускай занимаются на уроках. Бывало, выходишь утром из дома – на ветке у забора сидят несколько воробьев. Ты по ним пальцем щелк-щелк – птицы со звонким стуком падают на землю, а лапки нет, остаются – лапки к ветке крепко примерзают.

В Верхоянске, который отсюда в двух часах езды на машине, была зафиксирована самая низкая температура в северном полушарии −67,8 °C.

Пыль на дороге – значит проехала машина. Сопки вокруг поселка песчаные, песок вперемешку с угольной пылью поскрипывает на зубах.

Татьяна, которая встречала нас, живет здесь уже тридцать четыре года – закончила Воронежский педагогический, приехала сюда двадцатилетней девчонкой по распределению, за полярной романтикой. Осталась, вышла замуж за якута, родила ему двух сыновей. До сих пор живет в т.н. "чэбэшке" – т.е. "частично благоустроенном" бараке с удобствами во дворе. При этом, как и все местные жители, с кем встречался здесь, оптимист и внутренне, это чувствуется, очень сильный человек. Здесь вообще место для таких людей.

На улице Ленина – изрядно облезший бюст вождя и Дом культуры. Здание это строили зеки-уголовники – в лагерях существовало строгое разделение труда: на тяжелых работах в рудниках трудились политические, на легких, в строительстве, на транспорте – "социально близкие" урки. Согласно местной легенде, в одну из этих колонн на фасаде здания уголовники закатали бригадира, который неправильно, по их мнению, закрывал наряды.

Рядом строится новая школа – строят её долго, уже тринадцать лет, но завершение стоительства уже близко. Это самое современное здание в Батагае.

В условиях вечной мерзлоты в землю ничего не закопаешь. Поэтому трубы здесь везде идут поверху. Раньше их упаковывали в такие вот деревянные короба, заматывали утеплителем и засыпали землей. Примерно так же здесь выращивают картошку – в огородах у батагайцев стоят деревянные коробки с привезенной землей. Многоквартирные дома в Якутии строят обязательно на сваях, которые забиваются на 8-12 метров в грунт. Почва из-за годовой разности температур в сто градусов постоянно "плавает", поэтому обычный фундамент здесь не годится.

На главной торговой улице – несколько домиков и вагончиков с небольшими магазинами. Цены здесь вполне московские, а многое стоит и подороже, чем в центре. Килограмм картошки – 120 руб., десяток яиц – 100-110.

Местная молодежь почти вся занята на работе в "Янгеологии" – той самой геологоразведывательной организации, вокруг которой и создавался Батагай.

В разговоре ребята не скрывали, что хотели бы уехать отсюда при первой же возможности – делать здесь нечего, все очень дорого, заработки низкие. Однако, настроение у этой четверки было вполне благодушное – вечер пятницы только начинался, еще можно было пойти в "Белые ночи" – местный ресторан с музыкой и танцами.

Чехов – это просто фамилия хозяина магазина.

Местный ходожник, видимо, был романтиком в душе – он тщательно выписал изображение горно-обогатительной фабрики в Батагае, которая закрылась еще в середине шестидесятых и сейчас от нее остались только развалины на склоне сопки в самом центре поселка.

Три года назад по этой дороге, ведущей в поселок из аэропорта, пронесся гигантский поток воды из переполненного дождями озера над Батагаем. Вода прошла по всей улице Ленина, промыла ямы глубиной в десять метров, затопила жилые дома. Обошлось без жертв, но Батагай долго оправлялся от такого удара.

Я еще расскажу про Батагай.

В субботу утром мы отправились в Бетенкес – туда, где вышла из берегов река Адыча.

Продолжение репортажа