© REUTERS/Robin van Lonkhuijsen/United Photos
«Мы смотрели на голубое небо, ветки каштанов со сверкающими капельками воды, на ласточек и других птиц, казалось, выточенных из серебра. Мы были так тронуты, что не произносили ни слова. Он стоял, прислонившись к подоконнику, а я сидела. Мы молчали, вдыхали свежий воздух и оба чувствовали, что нельзя нарушать молчание. Так продолжалось, пока Петер не пошел колоть дрова, и к тому моменту я знала точно, что он хороший и милый мальчик. Он поднялся на мансарду, я за ним, и в течение пятнадцати минут мы по-прежнему не разговаривали. Я наблюдала, как Петер колет дрова, он старался работать как можно лучше, чтобы продемонстрировать мне свою ловкость. Время от времени я смотрела в окно на амстердамские крыши: они протянулись до самого горизонта, обозначенного размытой голубой полоской. «Пока я могу видеть это, — подумала я, — безоблачное небо и солнечный свет — я не смею грустить».
(...) После никчемной зимы наступила прекрасная весна. Апрель и вовсе замечательный: не слишком жарко, не слишком холодно и лишь изредка дожди. Каштан почти весь зеленый и даже начинает цвести.»
Так весной 1944 г. писала в своем дневнике 15-летняя еврейская девочка Анна Франк. Теперь её дневник знают во всем мире, он стал одним из самых потрясающих документов Второй мировой войны, обвиняющим нацизм.
Для меня эти записи подрастающей девочки всегда были повестью о первой любви, о которой Анна так трогательно и откровенно рассказывала в письмах своей воображаемой подруге Китти. Вместе с семьей Франк, скрывающейся от гестапо в задней части дома 263 на набережной Принсенграхт, пряталась семья семья Ван Пелс из Оснабрюка. В этой семье был мальчик по имени Петер, с которым у Анны и начался юношеский роман — наверное, просто потому, что других мальчиков рядом не было — с 6 июля 1942 г. Анна не могла покинуть своё убежище, не могла выходить на улицу.
Эти двое детей и после ареста и отправки в транзитный концлагерь для евреев в Вестерборке были вместе. Людям, встречавшим Анну в Вестерборке, казалось — как ни абсурдно это звучит — что она счастлива.
Вспоминает Роза де Винтер:
«Я видела Анну Франк ежедневно, она и Петер ван Пелс всегда были вместе. Анна сияла, и казалось, что этот свет распространялся на Петера. В начале мне бросились в глаза лишь ее бледность и болезненность, но потом я ощутила ее силу и обаяние. Она казалась такой яркой и особенной что моя дочь Джуди, Аннина ровесница, не решалась с ней заговорить. От нее как бы исходила теплая волна. Она была так свободна в своих движениях, манере говорить, что я невольно сказала себе: она счастлива. Счастье в Вестерборке — этому трудно поверить»
Счастье продлилось недолго. 3 сентября 1944 года, последним транспортом на восток их депортировали в польский Освенцим. Анна и её старшая сестра Марго в конце октября 1944 года были переведены в лагерь Берген-Бельзен. Из-за вспыхнувшей в лагере эпидемии тифа заключенные стали умирать тысячами. Первой из сестер Франк умерла Марго, а спустя несколько дней — Анна. Дата их смерти приходится на конец февраля - начало марта 1945 года. Тела обеих девочек, вероятно, захоронены в общей могиле Берген-Бельзена. Петер ван Пелс был депортирован 16 января 1945 года из Освенцима в австрийский Маутхаузен, где умер 5 мая 1945 года, всего за три дня до освобождения лагеря.
Говорят, что тот, кто выдал людей, прятавшихся в доме на набережной Принсенграхт, получил за каждого по семь с половиной гульденов. Кто это был — навсегда останется неизвестным. Предателя искали, но так и не нашли.
Свидетелей и очевидцев тех событий больше не осталось. В январе этого года в возрасте 100 лет умерла Мип Гиз — женщина, которая нашла в разоренном гестаповцами убежище дневник Анны Франк. А вчера во дворе дома на набережной, где прятались Анна и Петер, упал тот самый каштан, о котором писала девочка в своем дневнике. В Амстердаме случился ураган и старое больное дерево не выдержало. Вот так.
Анна Франк. Убежище. Дневник в письмах: 12 июня 1942 — 1 августа 1944
Journal information